Наблюдаю за своими перепадами настроения. Как и учили, как бы со стороны. Интересный эффект. И забавно, как можно выкручивать сознание без всякой дури.  

---

Я чётко понимаю, какое хочу рабочее место. Осталось понять, как и где)

---

В голове  пустота. Задачка никак не берётся. Но мне кажется, я вижу край)

---

Сама собиралась украсть нашего арт-директора фразочку. И сама не заметила, как украла при этом. Спасибо, Артём.

"Не за что -)"

---

Задумалась о том, насколько часто раздражают меня другие люди. Интересно, это вежливость или лицемерие?

А я-то котиком себяя считала... Повзрослела наконец? Или дура и стерва проснулась?

---

Вот совершенно беззубая (в переносном смысле) героиня, которая просто фантастически работоспособна. Она идёт к мечте, пасуя перед каждой интригой против неё. Я тоже такая. Но против меня уже вроде никто заговоры не строит) и я верю, что моя большая игровая места тоже сбудется. Как сделал меня первый релиз счастливой, атк селает и второй. Всё будет хорошо.

---

Вкинуть что-то на дневники. Отписаться по эмоциям. Позалипать на красивых актёров. Помечтать. Поискать баланс. "Да, я не хочу этого варианта, но понимаю, что он может быть. Я разрешаю себе злиться в таком случае. Силу имеет желание, а не истерика. Стремление, а не капанье ядом. Открытое сердце, а не неприкрытая ненависть."

Все молитвы краткий, когда веруешь сердцем. 

---

Я как будто переживаю зашкал чувства собственной важности. Вроде бы понимаю, как ловить это и снижать. Снижать очень хочется. Тревога от того, что я не так важна, как предполагаю или неважна вовсе, зашкаливает. Хотелось бы вообще об этом не думать и просто жить и радоваться. Акцентироваться на том, что МНЕ важны люди. Не наоборот.

---

Так бывает. Стены вдруг сжимаются вокруг самого сердца и начинают давить. Но я твёрдо стою обеими ногами на земле. Всё, что я могу — встретить свой страх со спокойствием воина. Посмотреть до смерти перепуганной себе прямо в глаза. Улыбнуться. Промолчать. Удержаться.

 

Когда-то я с каждым приступом падала в чёрную дыру. Тщетно пытаясь хвататься за стенки и за протянутые руки. Странно теперь стоять на водной глади посреди бескрайнего неба. И вокруг столько света... Моё безумие прекрасно. От этого очень хочется плакать. Пускай лёгкая, неумелая, поверхностная. Зато я могу вот так.

---

Агентство "Ум и Сила"

Это надо вычитать. И разобраться с флешбэками. И получше и почётче раскрыть лор. И ещё куча вопросов, на которые стоило бы найти ответы. И будет ещё один отзыв, который поможет разобраться с проблемами. Может, там будут инструкции понятней. Но здесь, как обычно, всё в первозданном виде.

— Шеф?

— Ммм…

— Ну шеф!

— Я сказал, нет!

— А под мою ответственность?

Сомнительные мероприятия манят сильней всего. Влезть в авантюру с шансом выжить пятьдесят на пятьдесят, приударить за самой красивой девчонкой на танцполе, сделать категоричное заявление, приправив его не менее сомнительными фактами… Меня подобные действа невероятно манят. Старинная привычка нырять в приключения с головой — и выныривать по уши в проблемах. Но иногда с хорошим кушем.

Наверное, за это шеф меня и держит. Я ведь не самый ценный сотрудник его… кхм… агентства. Зато чувства самосохранения мне при определении судьбы явно не насыпали, а потому чем больше в заказе переменных, тем мне интереснее. Но за последнюю задачку не то, что никто — сам шеф браться не стал. А он редко отказывает клиентам прямо в лицо. На моей памяти никогда. Этой причины оказалось достаточно, чтобы мой чёрт-путеводитель втолкнул меня в кабинет, пока заказчика не выгнали.

— Хорошо. Мы свяжемся с вами и обговорим детали. Но условия мы выдвинем соответственно сложности, или сделке конец.

Выпроводив сыплющего благодарностями суетливого старикашку, шеф поворачивается ко мне. Я же расплываюсь в улыбке.

— Шеф, что за дела? — начинаю тараторить я, — дельце-то лёгкое, выгодное. Не центральный столичный музей, а халупа в захолустье. Не великая историческая ценность, а просто цацка. Так почему нет? Спорим, я просто зайду туда, возьму то колечко и выйду?

— Ты с какого момента подслушивал? — ехидно спросил начальник, — услышал про маааленький нюанс?

— Услышал, — пожал я плечами, — и что? Обычно особенности бывают большие.

— А то, — тон шефа стал резче настолько внезапно, что я вздрогнул, — что слишком много но. Раз музей захолустный, почему не украл сам? Или не нанял воров подешевле? Мы элита, и берём соответственно. Есть сомнения, что ребята попроще не справятся? Ничего подобного я не услышал. И всё бы ничего, но артефакт с магическим фоном… 

— Да мало ли таких заказов было? — фыркаю я.

— Мало. А хороших  среди них — ещё меньше, — мрачно смотрит шеф, принимаясь нервно расхаживать по кабинету, — но от этого запашок дурнее, чем от всех вместе взятых. Всё ещё берёшься?

— Тем более, берусь! — радостно ударяю я кулаком по ладони.

Именно этот эпизод я и вспомнил, лёжа на холодной крыше чёртова сибирского музея. Ярко вспомнил, в деталях. Потому что кроме как думать, больше не был способен ни на что. Ах да, ещё чувствовать ледяной холод от проклятого кольца. Интересно, как там ребята?

Если честно, когда шеф сказал про дурной запашок, я малость струхнул. Это ведь не пустой звук и не фигура речи. Это проявление поистине звериной интуиции — даже жену этот нюхач себе по запаху выбирал. По пьяни признался. Морем, говорил, пахла. И апельсинами. Потому он, кстати, нашим начальником и стал, что улавливает малейшие перемены ветра. Говорят, у него в предках затесались древние лисы. Впрочем, ладно. Хватит завидовать чужим способностям. Время команду собирать. Потому что когда это меня сомнения останавливали!

— И шеф нам по это дело такой бюджет выбил! — размахиваю я рукой. Второй крепко держусь за пиво — прецеденты были, платить за стакан не хочется.

— Знаешь… А я с твоим шефом согласен, — вздыхает рассудительный Кит.

Спроси его, откуда у няши-стройняши такая кличка, расскажет сто первую байку из тех, которыми обычно кадрит девчонок. Хотя зачем голубоглазому высокому блондину байки? Их впору выдумывать мне, тощему, как помоечный кот, смуглому и черноглазому. Сразу видно, асоциальный элемент. Ну и ладно…

— Думаешь, будет сложнее, чем там, где нас по прошлому помотало? — усмехается Марс. Вот кто из нас троих действительно кажется угрожающим. Широкоплечий, с каштановыми кудрями, мягкой, даже мечтательной улыбкой… Но при необходимости двинет кулачищем так, что… В общем, нужный парень в команде.

— Не знаю, — пожимаю я плечами, — но если так и будет, предлагаю ненадолго отойти от дел и засесть за книжку о наших приключениях.

Я надеюсь, что парни не заплатили жизнями за эту фантазию. Братва, братюни, команда…  Приподнимаюсь на локте. Я их сюда затащил, мне и вытаскивать. Главное — не свалиться. И костей не соберу, и наделаю шума.  Хотя… Кто знает, как именно они слышат? И что? Значит, ещё и не думать…

Билеты в бизнес-класс в оплату не входили. Всё за счёт нанимателя.

— Богатый коллекционер, говоришь? — усмехается Кит, — надо себе к старости тоже придурь придумать. И угробить на неё кучу денег.

— А чем тебе сейчас не придурь? — фыркает Марс, — я вот не думаю, что смогу бросить. Разве что ради мемуаров.

— Ага, только нас за них посадят, — я гляжу в окно, и оттого задумчив. Близость к облакам наводит на мысли о вечном. Мой способ расслабиться перед заданием. 

— Брось, Жест, — прищуривается Кит, — подпишем городским фэнтези или чем там модно, изменим пару фактов — и вуаля. А менты пусть читают и локти кусают. Все совпадения случайны.

И правда. Что бы сказали журналисты, если бы узнали правду? От воров музей защитили три призрачные фигуры? Притом, явившиеся из прошлого? А если ещё и описать лица…

Услышав про температуру воздуха, мы с ребятами дружно вздыхаем — оставить куртки в багаже было опрометчиво. Что же, будем надеяться, омский аэропорт приготовил нам рукав, а не автобус. А сразу по прибытии отель и горячая ванна!

— Тара, говоришь? Ну и дыра… Четыре часа минимум трястись, — недовольно кривится Марс, — может, сам бы и съездил, раз дело плёвое? 

— А вы пока в отеле посидите или Омск посмотрите? — поднимаю я бровь, — ну нет. Я ж со скуки помру! И вообще, как же изучить каждый уголок Родины?

— Фильм скачаем, — лениво ответил Кит, изучая картину над своей кроватью, — мрачноватый на картинке сюжет. Тёмный лес, луна… Что-то мне это дело перестаёт нравиться.

— Чтобы посмотреть фильм про Тару, нужно сначала снять фильм про Тару, — я подхожу и тыкаю Кита в плечо, — а чтобы картина мрачной не казалась, смотри нормальным зрением. Нормальная такая омская природа. А мало ли о чём художник думал.

Беда с этими истинно видящими!

А ведь Кит сказал, что в кольце кто-то отражается. А я его на смех поднял. Кто ж знал, как именно оно проклято? И что за столько лет эту несчастную вещицу никто не пытался присвоить… Или пытались, но об этом история умалчивает? Ладно, во дворе вроде тихо. Куда дальше? Музей? Улица? Пристройки?

После тряской дороги даже убогая кафешка рядом с краеведческим музеем кажется приятным местом. Хотя возможно, дело в кофе, сваренном вручную. Вот в жизни не подумал бы, что уютные старушки так умеют. Мне всегда казалось, что их прерогатива — вязаные салфеточки и травяные чаи.

— Кушайте, ребята, — улыбается старушка, — и в музей сходите. Один из самых старых в стране. Денег, правда, нет, смотрится бедно, не чета столичным. Но если экскурсию возьмёте, увидите, что и нам есть чем похвалиться.

Смотрит женщина преимущественно на Марса. И почему из нас всех именно он вызывает желание подкормить и позаботиться? Вообще-то я самый трогательно тощий! Мне так мама говорила.

— А сами что посоветуете? — добродушный Марс естественно подхватывает тон. Свой парень, везде и всегда. Самая полезная суперспособность.

— Когда-то сказала бы, что украшения, — вздыхает старушка, — молодая была — всё бусы старинные нравились. Вроде и неказистые по нашим меркам, а с такой душой сделаны. Не то, что заводские. А сейчас скажу — на книги смотрите. Вон магазинчик у входа — там легенды нашего края есть, книжки местных историков. Тут знания из поколения в поколение передаются.

— На случай, если что пропадёт? — я отпиваю кофе и склоняю голову на бок.

— Кто тут что возьмёт, — грустно вздыхает хозяйка магазинчика, — всё ценное уже в большие музеи отдали или в частные коллекции. Даже сторожа толкового не держим. Сидорыч разве что убережёт кроме самогонки!

И правда, охранник уже в середине дня шатается. Что ж, ночью будет проще.

Выживу — всегда перед заданием с местными легендами знакомиться буду! Хотя не факт, что там было бы что-то нужное. И не факт, что я бы поверил. Но может, был бы готов лучше. Интересно всё же, это стражи музея или кольца? Наверное, кольца. Иначе зачем бы его трижды возвращали обратно?

Тётушка-экскурсовод настолько уютно и тихо бубнит про даты и события, что очень хочется улечься прямо на пол музея — кажется, сны были бы как в детстве, под бабушкины сказки. Но дело — прежде всего. Когда крестик нагревается рядом с одной из витрин, останавливаюсь и всматриваюсь в экспонаты.

— Которая? — спрашивает Кит, неодобрительно рассматривая экземпляры, — впрочем, нет, вижу. Вариантов немного.

— Вон та, круглая и наполированная? — указывает Марс на здоровенное кольцо в центре прилавка.

— Ага, — заворожённо киваю я. От одного только взгляда на невзрачное украшение кружится голова и темнеет в глазах. Да, оно особенное, непохожее на остальные. Не зря тот дед его так хотел. Но как проявить эту силу? Как суметь ей воспользоваться?

— Молодые люди! Вы там чего отстали? — окликает нас тётушка, мгновенно превращаясь в гарпию.

— Что это? Понимаешь? — Кит косится на женщину, которую пошёл успокаивать Марс, и ещё понижает голос. 

— Пока нет, — качаю я головой, — много всего. Силы рода, направленность в прошлое, воинская удача… Почему оно до сих пор здесь? Я думал, такие штуки уже давно по соответствующим лабораториям разобрали…

— Охранный компонент? — нетерпеливо перебивает Кит.

— Куда же без него, — вздыхаю я, — активируется на насильное изъятие. 

— Убийство? Или воровство тоже? Как убрать, понимаешь? — хмурится друг. И он прав, дрянь мерзкая.

— Вроде убийство. Убрать вроде как кровью можно, на неё тут вообще очень много что завязано. Кажется, с ним только так и работать. 

— Работать не к нам. Значит, взлом на тебе. Будем надеяться, что эта загадочная сила на нас не рухнет. Или хотя бы не раздавит, — фыркает Кит, — но мне эта штука не нравится.

Ночь в музее. Когда-то я был очарован этим фильмом. Пока не начал работать по ночам. Зачастую всё не так здорово и зрелищно. Никаких оживших динозавров. Просто приходишь, берёшь, что тебе надо, уходишь. Иногда возишься с камерами. Если не в Эрмитаж нужно влезть, конечно. Там, наверное, всё сложнее. Здесь — обойти пьяного сторожа, убедиться, что камера — муляж и внаглую столпиться у прилавка. Даже не пытаясь таиться.

— Ну, Жест, жги, — Марс зевнул и огляделся. Сейчас он действительно пришёл исключительно за компанию. Тут ему делать нечего, разве что внезапный рейд нагрянет. Хотя откуда? Даже фонарики можно не включать, свет в окно бьёт.

— Кит, совет будет? — я уже наполовину погрузился в хитрое плетение магической сети — тот самый случай, когда способность к взлому удачно сочетается с мистическим зрением. Пафосное название, дурацкое. Может, потому и прижилось?...

— Брось это задание, — вздохнул Кит, — мерзкая тёмная безделушка, местами подъеденная временем. Руны странные. И будто лица в нём отражаются.

— Так отражаются или тёмная? — шутливо толкнул друга локтем Марс.

— Не хочешь — не слушай, — обиженно фыркнул Кит и отошёл. Я же погрузился в изучение. Лица? Может, наши лица? А, неважно. Осталось немного.

— Немного осталось, сказал я, додавливая кровь в старинную пиалку, — сейчас покапаю, и…

— А может, все покапаем? Чтобы оно не решило на кого-то из нас сработать? — предложи Кит.

— А давай, — кивнул я, — мало ли, у кого в итоге поедет и что будет.

Кровь просто стекала с кольца на аккуратно подсунутую бумажку. Ещё не хватало оставить полиции лишние капли в подарок. На обычном уровне восприятия ничего не происходило. Но на магическом — пурпурная линия истончалась, мелко крошилась, истаивала… И весь остальной узор от этого разгорался только ярче, как будто она его сдерживала.

— Так красиво, — завороженно прошептал я, и словно в ответ на мои слова сеть вспыхнула чистым золотом, приветствуя нового хозяина. Пусть и временного — но от такого приветствия моя душа возликовала и будто бы запела.

— Стой! — воскликнул Марс, протягивая ко мне руку.

Я очнулся, когда безымянный палец обожгло холодом — а затем ледяная игла пронзила сердце. Чёрт, чёрт, чёрт, надо же было так попасться! Ещё на том моменте, когда поэтические мысли попёрли, надо было сообразить, что не мои! Но что за дрянь? Не было же другой защиты!

— Жжжжжжжеееест!

Такого голоса я от Марса никогда не слышал. С трудом оторвал взгляд от кольца и… 

Вот знаете, всегда бывает момент, когда нужно описать что-то очень жуткое. Где что зашевелилось, встало, перехватилось… Но на самом деле, все эти сравнения передают одну простую мысль. Очень-очень страшно. Потому что скоро умрёшь. Потому что все мы прошептали по одном имени. Каждое из них было… Каждая из них была всем для нас. Когда-то. При жизни.

— Варя…

— Соня.

— Диана!

Три призрачных силуэта застыли напротив нас. Лица одинаково бесстрастные, хоть мы и пытались найти на них хоть каплю человеческого. Любовь, ненависть, брезгливость, отвращение, радость… Хоть что-то.

— Девочка моя, — протянул к Варе руки Марс, но Кит с силой оттолкнул его назад. Парень побледнел, его била крупная дрожь. 

— Не тр… трооогай, — дрожащим голосом выдавил он, — это… нечто…

— Я же снял… Защиту, снял, — бормотал я, копаясь в магической схеме, — почему?...

— Чтобы владеть мной, воин, докажи, что достоин, — в один голос произнесли девы, — иначе я заберу тебя навсегда, и дороги дальше не будет.

— Это ещё что? — возопил Марс, — это зачем? 

— Это испытание… — убитым голосом произнёс я, — завязанное на ритуал передачи кольца.

— Какой ритуал? — закричал Кит.

— Предки его знают, — огрызнулся я, пытаясь собраться, — активируется кровью.

— Это понятно, — буркнул Марс, — а делать-то что?

— Бежать! — воскликнул Кит, потому что девы вытянули руки и двинули к нам.

Говорят, во время опасности сознание становится кристально ясным, мысли — чёткими, действия — отточенными. Наверное, это если ты спецназовец или пожарник. Я же плохо помню, что было. Помню лишь, что пробежал комнату, ткнулся в подвал, затем нашёл путь на чердак, а с него — выход на крышу. И пока возился с замком…

— Разве смелый убегает?

Она стояла совсем рядом. Говорила всё тем же журчащим голоском, но в нём угадывался голос моей Дианы — или мне хотелось верить в это. Потому что видеть её рядом и понимать, что это не призрак любимой женщины, а просто сущность, принявшая её облик, было больно.

— Разве умный остаётся? — парировал я, лихорадочно думая, что делать. На висячий замок на чердачном окне нужно время, и раз она здесь, надо его выиграть. А для этого надо думать. А не думается. 

— А разве смелость и ум — разное? — Диана шагнула ко мне, и я вздрогнул.

Меня обдало ледяным холодом, но не в том было дело. А в том, что Диана тоже любила подходить всё ближе и ближе во время беседы. И останавливаться, когда её кончик носа почти соприкасался с моим. Поначалу я злился, ибо думать в такие моменты становилось невозможно. Потом… Нет. Сейчас вспоминать не надо.

— Дело не в смелости и уме. Дело в последовательности применения обеих черт, — я не был уверен, что вовлекаться в беседу — хорошая идея, но лучших пока не было. К тому же, вдруг в этом испытание и состоит? Было бы неплохо. Поумничать я всегда за!

— А мне кажется, без разницы, — пожала плечами призрачная Диана, — либо ты сначала поступаешь смело, а затем выкручиваешься благодаря уму, либо сначала придумываешь умный план, а затем смело его исполняешь.

Ещё один укол в сердце. «Как ты, да?» — чуть не спросил я. Но это было всего лишь смело. Нет ничего умного в том, чтобы до последнего пытаться открыть чью-то машину во время потопа и быть смытой водой. Как я тогда хотел уметь вскрывать замки! Почему же обрёл эту способность лишь в момент твоей смерти?...

— Может, и так, — поморщился я, — так чего ты от меня ждёшь? Умного плана или смелого поступка?

— Я — ничего, — слегка улыбнулась Диана, — мне всё равно, заберу я тебя или признаю достойным кольца. А тебе?

«А мне всё равно, пока я вижу тебя», — хотел сказать я, но сделал вид, что задумался. Если я не знаю, что это за ритуал, то угадать схему для победы не получится. Можно лишь догадаться или искать обходной путь. Ум и смелость. Смелость и ум. Атаковать её? Или…

— А мне нравится жить, — произнёс я с вызовом, — и не нравится в такие игры играть.

— Тогда зачем ты надел кольцо, воин с душой куропатки? — усмехнулась дева. Улыбка вышла бесстрастной, как будто запрограммированной. Как голограмма в фильме ужасов.

«У каждого компьютера должна быть кнопка «выкл», — вспомнилось мне, — и кабель». Кабель!

И правда, от кольца к призрачной деве тянулось тоненькое золотистое плетение. Оказалось, совсем несложное.  Что, если…

Плетение оборвалось с громким звенящим звуком, и я понадеялся, что самогон сторожа хорош и крепок. Как и сон. Мелькнула мысль, что надо было сказать что-то пафосное, но изменившийся облик девы заставил её трусливо сбежать.

Призрак всё ещё хранил черты Дианы, но теперь они исказились от ненависти, почернели, заострились… Волосы распушились словно змеи Медузы-Горгоны. Острые когтистые пальцы потянулись прямо к горлу. Заорав от ужаса, я бросился к замку… И очнулся от того, что мне очень, очень холодно.

Вот и крыша. И снег на ней. Вокруг — никого. Призрак куда-то исчез. Мысли хлопались друг на дружку как пыльные тома в библиотеке. Дева исчезла? Или не может выйти из дома? Или затаилась и ещё себя покажет? Чёрт, как же холодно! Нет, не думать. Найти силы. Искать ребят.

— Кит, Марс! — шёпотом позвал я для самоуспокоения. Понятное дело, что орать не стоит. На зов может явиться кто угодно — от музейных сотрудников до привидений. Благо обойти здание труда не составило.

Кит нашёлся там же, где было кольцо. Стоял на коленях у стеллажа и слепо уставившись в пространство, пытался что-то поймать. Кисти сжимались и разжимались. 

— Эй, дружище! — окликнул его я дрожащим голосом, ожидая услышать что-то про тамбовского волка. Но Кит поднял на меня взгляд и тихо, прерывисто проговорил:

— Она стала прежней… В конце… На секунду. Это была Соня…

— Как ты с ней справился?

Я подошёл ближе, сел рядом и обнял напарника за плечи.

— Я просто говорил с ней, старался успокоиться… Что-то придумать… А потом понял, — голос Кита стал совсем отрешённым, — что готов убить её, лишь бы отобрать Сонин облик. Она была милой и светлой девочкой. Нечего такой твари его носить.

— Точно, — я ошарашенно сжал его плечо, — ты ведь её всё время настоящей видел.

— Да. Но под конец… Под конец она правда Сонькой стала. Когда я той твари всё высказал. Я ведь чуть не кинулся на неё. И мне плевать было, что она такое. Я бы убил, вот те крест. Убил бы. А она…

Я замер,чувствуя, как будто в сердце разрастается чёрная дыра. Ум и смелость.

— Она стала моей Сонечкой. Сказала спасибо. И что тоже любит. И чтобы жил счастливо.

Кит, наконец, расплакался. А я… Смелость. Неужели если бы я был смелым, тоже смог бы поговорит с Дианой? Сказать ей, как скучаю?

— Марс, — выдавил я, — надо его найти.

Но во второй комнате друга не было. Мы с Китом переглянулись и дружно посмотрели на подвал. Если Марс продержался — даже если он не нашёл решения — я смогу перерезать то плетение. Наверняка рядом с тварью оно проявится, и я смогу отыскать его и оборвать. Ну же, Марс, ты точно её заболтаешь!

Но мы опоздали. И я, увидевший, наконец, нить, ведущую к призрачной Варе. И крик Кита. Марс целовал свою возлюбленную.

Я не мог оторваться, всё смотрел и смотрел, как друг обнимает призрака, внутри которого разгорается синее сияние. Даже когда оно начало слепить глаза, глядел сквозь слёзы, не зная, что будет, можно ли это прерывать. И лишь когда Марс осел на пол, а призрак растворился, мы с Китом сбросили оцепенение и ринулись к другу.

— Дышит? — хрипло выдохнул Кит.

— Да… Вытащим его отсюда, и в больницу, — кивнул я. В этот момент я бы и полицейским обрадовался — машина пришлась бы кстати. Но в итоге пришлось вызывать такси и объяснять врачу, что друг не пил и отключился по непонятной причине. И надеяться, что его призрачная любовь не забрала его с собой в могилу.

— Бесят больницы, — проскрежетал зубами Кит после очередного больничного круга ада.

— Лишь бы поправился, — вздохнул я, — до чего ситуация тупая! Никогда себе не прощу. 

— Давай втроём об этом поговорим.

Кит устало прикрыл глаза и откинулся на больничную скамейку, легонько стукнувшись головой о холодную стену. Мне показалось, что специально.

Всем историям приходит конец. Бывают точки увесистые, жирные. Уверенно поставленные в конце. Бывают те, которые больше похожи на запятые — и с большой вероятностью, в них и превратятся. А тывают такие, что поставлены мимоходом. Ручка легонько клюёт бумагу, как будто случается что-то незначительное. Но на самом деле, завершается большая глава.

В этой точке зачастую помещается значительно больше событий, чем в жирной. В ней и «ну пропустите так, пожалуйста, кольцо правда не снять, ой, очень больно, давайте, я боками разными повернусь», и «увидимся позже… наверное», и «как Марс? Тебе не звонили?». И, конечно же, «по собственному желанию».

— Я не понимаю, Жест. Ты задание просил? Просил. Денег получил? Получил. Может, подумаешь? Ты же адреналинщик, а такой дозы больше нигде не найти! — уговаривал шеф, — да и куда ты с такими навыками? В простые воры? Сядешь же рано или поздно!

— Нет, шеф, — покачал я головой, — хватит. Но если соскучусь — обратно возьмёте?

— Возьмём, — совсем сник начальник, — возвращайся, конечно. В документе отпуск запишу. Бессрочный. Так и знай! Чёртово кольцо…

Кольцо, уже с удалённым тонким плетением, тускло поблёскивало в коробочке. Хотел сначала оставить старичку сюрприз — тот ведь явно что-то знал. Но если начистоту, задание опасным не было. Видимо, увольнение моё шеф чуял. Вот и весь сказ…

— Так почему ты ушёл-то? Дал бы разок деду в морду — и оставался бы, — фыркнул Кит… Вернее, Андрей Беляков, простой безработный парень.

— Знаешь… когда Марс всё же очнулся, я его спросил, зачем он поцеловал того призрака, — задумчиво произнёс я, —  он ответил…

— Что в тот момент всё потеряло значение, — подхватил Андрей, — и пофиг ему было, Варька это или нет. Значение имело только то, что он её любит. Я тоже спрашивал. И что? Дурость же.

— Но он жив, — вздохнул я, — и ты тоже с Соней поговорить смог. Один я сплоховал.

— И что? В мистики пойдёшь? — прищурился друг, — на том свете Дианку свою будешь искать?

— Не в мистики, — серьёзно ответил я, — в археологи. Вдруг ещё один артефакт нарою. А если серьёзно… Знаешь, я ещё сам не понял, в чём дело, но сломалось во мне что-то. Рисковать не тянет. Жить, в общем, тоже… Кажется, придётся учиться заново.

— Ну тебя, брат, занесло, — подпер голову ладонью Андрей, — но я понимаю. Тоже объяснить не могу, но понимаю. И слушай, а это… Можно к тебе?

Всем историям полагается начало. Прилетит из далёкого Омска Марс — теперь Павел Светлов. Может, нас снова станет трое, но теперь мы будем не выносить из музеев, а приносить — и беречь. И кто знает, что случится. Увидел же я снова Дианкины глаза. А ребята вон… Мысли мои были холодны как московский снег, падающий на лицо. В свете фонаря это было очень красиво. И почему-то зрелище казалось мне полным смысла. Как и моя новая судьба. Как будто простой археолог Максим Увилов открыл совсем иную главу своей жизни. Больше и важней всех, что когда-либо были прожиты.

---

Мне вот тут подумалось. Ну отхуесосят мой текст. А далее что? А потом вспомнила. Ах да, из меня такой себе чертополох... Надо закалять характер. Есть вещи, которые принципиальны

---

И о чём мне жалеть? Да, я хотела допиться до состояния "петь на людях" и "не зассал". Больше так не имеет смысла делать, конечно. Но блин, чувствую себя великим русским классиком. Хех. Может, однажды и напишу что-то такое. Что зацепит) 

---

А может, мне всё это нужно, чтобы однажды люди удивлялись моей биографии. И заодно тому, что "почему тогда она до сих пор одна?" И потом: "а впрочем, понятно". Потому что девушка-парадное платье, а там более, жена — ущербная тактика. Хорош непритязательный кэжуал с намёком на стиль. А не вот это вот всё. Тем более, кэжуал отлично можно облагородить.

А ещё я поняла, что я не была неправильной. Я просто попала туда, где страшно, и делала всё, чтобы выбраться, не понимая, что просто хочу выжить. Нет, не настолько всё было плохо. Но таковым казалось. Поэтому... Нет, я не поломанная. Я просто доверчивая и пугливая. И никто этим не пользовался. Я просто слишком хорошо думала о людях. А теперь просто думаю плохо. Не до той степени, что "все мужики сволочи". Но что-то вроде "я не узнаю сволочь, когда увижу её, а потому буду бояться всех. А ярких — любить издалека". Моим лейтмотивом стал страх — что ж. Даже оттуда прекрасно живётся. А в прекрасное я умею, это уж точно! 

---

Сегодня танцевала с очень пластичным, техничным и чувственным парнем. Странные ощущения. Мне кажется, я начинаю понимать, откуда тут тащить удовольствие. И ладонь на спине, ммм.... Кайфовое было объятие) 

---

Человек человеку волк и человек человеку мудак  — разные вещи. Я тут подумала, да. Волки прелесть иногда по сравнению с людьми)

А вообще вариации такие вариации, да. Волк козе капуста. Коза волку капуста. Капусте коза волк. Можно играть до бесконечности
Спасибо любимой Элеоноре Раткевич за рыбов и зубов)

---

Когда думала, что с зарплаты куплю платье и туфельки, но кожа начала отваливаться кусками, а потому пришлось искать средства для неё

---

Снежная королева, обещавшая весь мир и коньки. Мне нравится образ. И не просила ничего  — а только взгляда в упор, а только веры, что уже не согнись. И правда, почти ничего не прошу. Жаль, что такого почти ничего никто не может дать. Просится всякий пафос про "сталь не может быть шёлком". Но... Конечно же, может. Мне просто нужно, чтобы меня научили) У Снежной королевы очень много бонусов, но тёплой она быть не умеет. Ей кажется, что от этого и помереть можно)

---

Ха всем, кто говорит, что мне не идёт красное. Питерские теплоходики  —  самое то, чтобы почувствовать себя леди. Значки выдают с головой, правда... Но кто сказал, что леди не может любить Железного Человека?

---

Забавно. Я всё время залипаю на песни, где-то кого-то кто-то крадёт, увозит, уносит. И вообще, залипательная идея. При этом, я никогда не делала активных телодвижений для переезда)

---

Кажется, сегодня я впервые цинично усмехнулась святой невинности. Почувствовала себя злой, живущей по другую сторону от части людей. Странные ощущения. Зато статью закончила оформлять)