Сегодня хотелось идти, и я шла. Распахнув пальто, привлекая взгляды, открывая сердце зимней прохладе. Под ногами хлюпала вода, казалось, что и до ботинок она скоро доберется. На ходу я занималась тем, что понимала и вдыхала запах талого снега и выхлопных газов. Прохожие на меня смотрели. Кто-то сразу отворачивался, кто-то удивлялся, а некоторым было все равно. Как ни странно, музыки со мной не было - как будто она могла увести меня от мыслей. А я хотела наконец остаться наедине с собой. Когда хотелка сбылась, я подумала, не пожалеть ли об этом и не найти себе подходящего компаньона. Но резкий вакуум вокруг меня разубедил. Потоптавшееся по мне стадо слонов с чувством выполненного долга принялось разучивать рождественские гимны. Я пошла дальше, не слушая их - в песне были одни глупости. Они были отвратительно-розового цвета, но в них мне виделось нечто от прежней небесной синевы. А грязные облака ехидно клубились в небе. Я потыкала в них шваброй, но они лишь съежились. А я пошла дальше, напевая про себя песни о радости и грусти. Наверное, всему виной был смешной ветер, который пытался забраться ко мне в карман. Ему было одиноко. И мы пошли вдвоем. Ветер был со мной. Он оказался ценным спутником. Он прошептал мне на ушко Страшную Тайну, а потом ехидно улыбался всю дорогу, не проронив ни слова. Потом он приехал, а я еще не пришла. Поэтому ветер полетел к речке. Я же полетела в автобус. Я еще не знала, что в автобусе было веселое стекло. Оно искажало город, спасая нас с ним друг от друга. Наверное, мы оба должны быть благодарны. А потом я приехала. Разбитое замаскировалось под целое, и вазу сочли пригодной для эксплуатации. А я закрыла глаза, и всех увидела. И вернулась, а потом не ушла. Но кое-где меня не стало. Наверное.